Екатерина II - путь к трону

ЕКАТЕРИНА II: путь к трону

Под таким названием в Государственном историческом музее Москвы с успехом прошла выставка, посвящённая первым 18 годам жизни в России будущей императрицы, 34-летнее правление которой по праву называют «эпохой Екатерины II».

София Августа Фредерика родилась 21 апреля (2 мая) 1729  г. в городе Штеттине (ныне г. Щецин, Польша) в семье командира расквартированного там полка прусской армии генерал-майора принца Христиана Августа Ангальт-Цербстского. Он принадлежал к обедневшей младшей ветви древнего Ангальтского дома. Её мать, принцесса Иоганна Елизавета Голштейн-Готторпская, происходила из одной из самых знатных и влиятельных фамилий Германии. Родственные узы двух семей связали будущую императрицу Екатерину II с королевскими домами Швеции, Пруссии, Австрии, Дании, Англии.

Фике – так звали будущую императрицу домашние – росла весёлым, подвижным, озорным и упрямым ребёнком. Благотворное влияние на формирование её характера оказала гувернантка, француженка Елизавета Кардель, которая, по словам Екатерины, «имела возвышенную от природы душу, развитой ум, превосходное сердце». Благодаря терпению и постоянству ей удалось справиться с некоторыми отрицательными качествами воспитанницы. Так, упрямство Фике со временем превратилось в умение отстаивать своё мнение, действовать в своих интересах наперекор обстоятельствам. Мадемуазель Кардель приобщила Фике к чтению, и более того – сформировала у неё отношение к книгам как к наиболее изысканному наслаждению.

София была первым ребёнком в семье (за ней последовали два сына и две дочери), но не была любимицей матери. Воспитывали её в строгости, уже в семь лет отобрали игрушки, старались подавлять всякие проявления гордости и высокомерия. Мать часто покидала тихий Штеттин, уезжая к родственникам в Брауншвейг, Гамбург, Берлин, Цербст. Старшая дочь сопровождала её в этих поездках c детства. Эта странническая жизнь приучила Софию легко адаптироваться к любой обстановке, быть собранной, готовой ко всему.

Уже в юности, как отмечали современники, Софию отличал «ум серьёзный, расчётливый и холодный». Философский склад разума и, хотя она не считалась красавицей, как её мать, гармоничная фигура, благородная осанка, прекрасная кожа, открытый взгляд и любезная улыбка делали её весьма привлекательной.

Родители, как и полагается, мечтали об удачном замужестве дочери. Эти мысли всё чаще приходили на ум и Фике. И вот 1 января 1744 г. семья получила письмо от графа О. Ф. Брюммера, воспитателя великого князя Петра Фёдоровича, который от имени императрицы Елизаветы Петровны приглашал в Россию Иоганну Елизавету вместе со старшей дочерью. 12 января они отправились в путь и на несколько дней остановились в Берлине по приглашению Фридриха II, который выказал Софии подчёркнутое внимание.

9 февраля, накануне дня рождения наследника российского престола, которому исполнялось 16 лет, мать и дочь прибыли в Москву, где тогда находился двор.

Пётр был на год старше Софии и приходился ей троюродным братом. Они уже встречались в 1739 г. в Эйтине; тот был по-детски рад встрече с родственниками. Карл Петер Ульрих – так до принятия православия звали юношу – родился и провёл детство в Киле. Он был сыном герцога Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского и царевны Анны Петровны, старшей сестры императрицы Елизаветы. В возрасте всего трёх месяцев он потерял мать, в одиннадцать лет – отца. Мальчик попал в руки грубых воспитателей, которые жестокими наказаниями, принуждением и унижениями искалечили его личность. Его, внука императора Петра I по линии матери и внучатого племянника шведского короля Карла XII по линии отца, наследника трёх престолов – российского, шведского и голштинского, – секли за детские шалости, морили голодом, надолго ставили коленями на горох. Пётр рос болезненным, нервным, упрямым, своенравным.

Учитывая политическую ситуацию (в России императрица Анна Иоанновна объявила наследником престола Иоанна, сына своей племянницы Анны Леопольдовны и герцога Антона Ульриха Брауншвейгского), Петра растили наследником шведского престола. Возможно, поэтому Россия с её православием навсегда оставались ему чужими, а в душе он был лютеранином и герцогом Голштинским.

Перед свадьбой Софии предстояло принять православие и выучиться русскому языку. Она так усердствовала в освоении нового языка, что занималась ночью, заучивая наизусть русские слова, при этом ходила по комнате зимой босиком, простудилась и опасно заболела. Встревоженная Елизавета, совершавшая в это время паломничество в Троице-Сергиев монастырь, вернулась и буквально не отходила от постели больной. Для всех при дворе стало ясно, что императрица приняла девушку в свою семью.

Более тяжёлым, связанным с преодолением нравственного барьера, оказался для воспитанной в лютеранской вере Софии переход в православие. В преддверии этого события она часто плакала по ночам. Однако честолюбие победило сомнения: мечты о российской короне оказались сильнее. 28 июня 1744 г. София приняла православие в придворной церкви Головинского дворца, без запинки и почти без акцента произнесла слова Символа веры, вызвав слёзы умиления на глазах у Елизаветы Петровны. С этих пор она стала называться Екатериной Алексеевной – в честь матери императрицы. На следующий день в Успенском соборе Кремля совершилось её обручение с наследником русского престола.

Казалось, будущее сулит лишь скорое исполнение мечты о счастье с наследным принцем, мечты о короне. Она окунулась в бесконечный праздник елизаветинского двора с его роскошью, балами, маскарадами, обедами. Но реальность оказалась сложнее девичьих грёз.

За тот год, что отделял обручение от свадьбы, Екатерина начала «врастать» в жизнь страны, в которой решила остаться. В составе свиты императрицы она побывала в Киеве, в Троице-Сергиевом монастыре, посещала придворных в их подмосковных усадьбах, при этом старалась как можно больше узнать о России, её истории и традициях. Наблюдая за матерью, рьяно выполнявшей поручения Фридриха II, погрузившейся в политические интриги, вызвав тем самым крайнее неудовольствие императрицы, юная Екатерина быстро поняла, что её участие в этой борьбе противоречит интересам Петра Фёдоровича, а стало быть – и её собственным, и сумела отстраниться от неё.

Самое главное, она многое узнала о своём будущем муже, его отношении к себе и сформировала своё – к нему. «Он покинул бы меня без сожаления, – позднее писала она. – Что меня касается, то… он был для меня почти безразличен, но не безразлична была для меня русская корона». Твёрдо решив не упустить предоставленный судьбой шанс, Екатерина поставила перед собой три задачи: нравиться великому князю, нравиться императрице, нравиться народу. И это ей удалось в той мере, которая зависела лично от неё.

21 августа 1745 г. в Петербурге состоялась свадьба, к которой готовились так тщательно, что её даже пришлось дважды переносить. Торжества длились десять дней и сопровождались балами, парадами войск, народными гуляньями с фонтанами вина, а завершились выводом на Неву знаменитого ботика Петра Великого – «дедушки русского флота».

Семейная жизнь великокняжеской четы не задалась с самого начала. Это были совершенно непохожие люди – по интеллекту, темпераменту, воспитанию, характеру, интересам. Современники отмечали, что и в физическом, и в нравственном отношении развитие великого князя сильно отставало от его возраста. До начала 1750-х гг. между ним и Екатериной Алексеевной не было супружеской близости, а значит, не было и наследника, которого так ждала императрица.

Бросалась в глаза разница в их поведении. Если юная Екатерина Алексеевна каждый свой шаг соизмеряла с возможными последствиями, ни во что не вмешивалась, всегда имела спокойный вид, была предупредительна, внимательна и вежлива, то Пётр Фёдорович, по дипломатичному выражению прусского посла К. В. Финк фон Финкенштейна, не блистал «ни умом, ни характером; ребячится без меры, говорит без умолку, и разговор его детский, великого Государя недостойный, а зачастую и весьма неосторожный». Он позволял себе смеяться, громко разговаривать и гримасничать во время богослужения, пачкать едой одежду лакеев, устраивать попойки со слугами. Любимым занятием Петра Фёдоровича на протяжении многих лет оставалась игра в солдатики и куклы, а поскольку его тётка-императрица запрещала ему это делать, он играл ночью, в супружеской постели, доставая игрушки из-под кровати.

Совместная жизнь супругов даже в бытовом плане оказалась тяжким испытанием. Пётр то устраивал псарню рядом со спальней жены, то принимался дрессировать собак в комнатах, что заканчивалось, как правило, их истязанием и визгом, то начинал учить Екатерину ружейным приёмам. Он пристрастился к курению и алкоголю, часто был груб, несдержан. Даже игра на скрипке, которой увлекался великий князь, доставляла страдание Екатерине, имевшей врождённый недостаток строения органов слуха, из-за которого музыка воспринималась ею как шум.

Великую княгиню задевало, что её муж, как ей казалось, не видит в ней женщину. Он постоянно рассказывал ей о своих увлечениях то одной, то другой фрейлиной – она ревновала. Размышляя над этой ситуацией, Екатерина старалась победить своё самолюбие и, как она позднее писала, «изгнать из сердца ревность относительно человека, который не любит меня; но для того, чтобы не ревновать, было одно средство – не любить его. Если бы он желал быть любимым, то относительно меня это вовсе было нетрудно; я от природы была наклонна и привычна к исполнению моих обязанностей, но для этого мне был нужен муж со здравым смыслом, а мой его не имел».

Такая внутрисемейная ситуация осложнялась ещё и тем, что за каждым шагом Екатерины и Петра зорко следили. Всё это не было секретом для внимательных наблюдателей. Вот что сообщал в Пруссию Финкенштейн: «Жизнь, кою сия Принцесса ведёт поневоле бок о бок со своим супругом, и принуждения, коим оба обречены, есть самое настоящее рабство. Запертые при малом своём дворе… не имеют они при себе никого, кто бы им помогал советом и в затруднительном положении, в коем они оказались, их направлял… На ничтожнейшую забаву особенное потребно разрешение; все их речи надзиратели записывают и в дурную сторону перетолковывают, а затем Государыне доносят, отчего случаются порою бури… молодому двору много причиняющие огорчений». Причины этого контроля понятны: Елизавета Петровна, пришедшая к власти в результате дворцового переворота, опасалась нежелательных контактов молодой четы, а также стремилась ввести поведение наследника хотя бы в рамки придворного этикета.

Болезненным вопросом для императрицы и самым большим поводом для недовольства женой наследника стало отсутствие детей у Екатерины и Петра. Через девять лет после свадьбы Елизавета приказала обер-гофмейстерине Малого двора М. С. Чоглоковой любым путём достичь результата. 20 сентября 1754 г. у Екатерины родился сын. Бытует мнение, что отцом будущего императора Павла I был С. В. Салтыков, камергер двора великого князя. Однако внешнее и психоэмоциональное сходство Павла с Петром Фёдоровичем, пристрастие обоих к военной муштре, передавшееся нескольким поколениям русских царей, говорит, скорее, об отцовстве великого князя. К тому же известно, что в начале 1750-х гг. Петру Фёдоровичу была сделана некая операция, после которой он приобрёл способность вступать в интимную связь с женщинами, а значит, и с женой. Елизавета Петровна забрала ребёнка к себе сразу после рождения. Екатерина не имела возможности заботиться ни о его здоровье, ни о воспитании и видела его не чаще раза в неделю.

Рождение сына привело, во-первых, к ослаблению контроля за великокняжеской семьёй, а во-вторых, к прекращению супружеских отношений Екатерины и Петра. Однако великая княгиня отлично сознавала, что открытый конфликт и тем более разрыв с мужем – наследником престола, ей невыгоден, и старалась внешне поддерживать видимость благополучия. Пётр также нуждался в жене, которая при случае помогала ему выпутаться из сложного положения в отношениях с тёткой, дать толковый совет по управлению голштинией и притом не мешала его любовным похождениям. Со временем супруги всё больше и больше отдалялись друг от друга. У каждого из них появились романтические связи. Наиболее известной фавориткой Петра Фёдоровича была графиня Елизавета Воронцова, фрейлина Малого двора. Отношения с ней продолжались много лет.

Первым фаворитом великой княгини стал С. В. Салтыков, его сменил граф Станислав Август Понятовский, дипломат, впоследствии польский король. Умный, европейски образованный, он оказал на Екатерину определённое влияние и, по всей видимости, стал отцом её дочери Анны, родившейся 9 декабря 1758 г. и умершей во младенчестве.

Последним  фаворитом  до  её  вступления  на  престол стал Г. Г. Орлов, боевой офицер, красавец, человек, с именем которого связан успех дворцового переворота 1762 г., приведший Екатерину к власти. В апреле 1762 г. у них родился сын А. Г. Бобринский.

Тяготы семейной жизни и одиночество великой княгине помогало переносить чтение – сначала французских романов, а затем и серьёзных книг, которые расширяли её кругозор, формировали ум и мировоззрение. Среди них – сочинения античных авторов и современных ей французских просветителей, исторические произведения, мемуары. Екатерина настойчиво готовила себя к управлению Россией, штудировала новейшие труды по законодательству, экономике, финансам, изучала политику правительства Елизаветы Петровны.

Несмотря на все испытания, выпавшие на её долю, природный оптимизм, живой, весёлый нрав и крепкое здоровье не позволяли будущей монархине ограничиваться лишь чтением и печальными размышлениями. Живя летом в Ораниенбауме, загородной резиденции Малого двора, она поутру в сопровождении егеря уходила стрелять уток в прибрежных камышах, любила другие виды охоты. Но больше всего её увлекала верховая езда. Со временем великая княгиня вполне освоила искусство придворного поведения и научилась делать то, что ей нравится, умело скрывая это от императрицы и своих надзирателей.

К середине 1750-х гг. Екатерина, сначала игравшая чрезвычайно скромную роль при дворе, благодаря своему уму, твёрдости и решительности стала фигурой, с которой считались «сильные люди» елизаветинского царствования, будь то Шуваловы, Бестужев-Рюмин или Воронцовы, составляя какую-либо комбинацию в своей политической игре, тем более что здоровье императрицы Елизаветы внушало всё более сильные опасения.

Важное значение в судьбе Екатерины имел её политический союз с канцлером графом А. П. Бестужевым-Рюминым, который предполагал в случае смерти Елизаветы Петровны объявить императором великого князя Павла Петровича, а Екатерину – регентшей при нём, либо сделать её полноправной соправительницей своего супруга. В феврале 1758 г. врагам канцлера удалось низложить его, обвинив в стремлении изменить установленный порядок престолонаследия. Опытнейший политик и царедворец, Бестужев за день до ареста успел уничтожить компрометирующие его самого и Екатерину документы и сообщить ей об этом.

Для великой княгини всё это могло закончиться не просто крушением планов, но разводом или потерей свободы. Несколько месяцев она находилась в изоляции и оставалась под подозрением, дважды – в апреле и мае 1758 г. – её допрашивала сама императрица. Екатерина держалась твёрдо и в конце мая была прощена.

25 декабря 1761 г., в праздник Рождества Христова, закончилось двадцатилетнее царствование императрицы Елизаветы.

Вступив на престол, Пётр III совершил несколько роковых для себя ошибок. Он без промедления заключил мир и союз со своим кумиром, прусским королём Фридрихом II, перечеркнув результаты побед русского оружия в Семилетней войне 1756–1763 гг. Принял решение, вопреки интересам России, объявить войну Дании из-за захваченного ею Шлезвига, некогда входившего в состав его родной Голштинии. Провозглашением секуляризация церковных земель вызвал резкое недовольство духовенства. Но главнейшей, по всей видимости, ошибкой Петра III стало известие о его намерении развестись с женой, сослав её в монастырь, и жениться на фаворитке Е. Р. Воронцовой. С этим императрица Екатерина Алексеевна смириться не могла.

Тревожные мысли о безрадостном будущем приходили ей на ум не раз, но до поры до времени она не отделяла свою судьбу от судьбы мужа. Убеждение, что её интересы окончательно разошлись с интересами Петра, сформировалось к концу 1750-х гг. Она писала: «Дело шло о том, чтобы погибнуть вместе с ним или через него или же спасать себя, детей и, может быть, государство от той гибели, опасность которой заставляли предвидеть все нравственные и физические качества этого государя. Эта последняя доля показалась мне самой надёжной».

Заговор против императора Петра III зрел почти с самого начала его вступления на престол. Вокруг императрицы Екатерины объединились гвардейцы во главе с братьями Орловыми, подполковник Измайловского полка граф К. Г. Разумовский, воспитатель великого князя Павла граф Н. И. Панин, молодая княгиня Е. Р. Дашкова и многие другие. 28 июня 1762 г. гвардейцы присягнули новой правительнице. События двух дней, в течение которых произошла «июньская революция», описаны не раз и в деталях, мы повторяться не будем. Исход этого противостояния решили в конечном счёте личные качества Екатерины и Петра. Она, твёрдо и последовательно шедшая к своей цели долгие 18 лет, сумела обуздать страх и сомнения и довести дело до конца. Он, имея за собой законную власть, армию и флот, малодушно растерялся, впал в нерешительность: обморок сменялся у него раздражением, затем – упадком сил. Он сдался почти без сопротивления.

Предстояло решить, что делать с Петром? Единственным возможным выходом для Екатерины было держать его в заключении: она отдала приказ подготовить «лучшие покои» в Шлиссельбургской крепости. Пока там шли приготовления, экс-императора под охраной перевезли в Ропшинский дворец в 30 верстах от Петербурга. Там при невыясненных обстоятельствах, вероятно, 6 июля он и окончил свои дни.

Умер ли Пётр своей смертью в результате пережитого стресса, подорвавшего его и без того слабое здоровье в эти трагические дни? Был ли он убит в пьяной драке охранявшими его офицерами? И, наконец, самый главный вопрос: причастна ли императрица к смерти своего супруга? На сегодняшний день существует масса версий, остроумных догадок и предположений, но, видимо, мы никогда не узнаем, какие из них соответствуют действительности. Точно так же мы никогда не узнаем всех подробностей подготовки заговора Екатериной II. Ясно одно: именно в её руках сходились все нити, она была его главным организатором, мозгом и душой. Пётр не оставил ей выбора.

 

Так началось царствование Екатерины Великой, которое ознаменовалось многими замечательными деяниями, оставившими заметный след в истории России.        

 

Е. Г. ГОРОХОВA, кандидат исторических наук, куратор выставки